– Мой отец работает на третьей буровой, – севшим голосом произносит Шон, исподлобья глядя на военного.

– Он погиб, – хладнокровно отрезает Стоун. – Ты отправляешься с нами в качестве новобранца на Полигон. Насчет девушки сейчас решу, – добавляет он, связываясь с кем-то по рации. – Майор, у меня тут двое. Данные я скинул. Оба призывного возраста. Забирать? Хорошо, исполняю.

Окаменев от шока, Шон встречается взглядом с не менее ошарашенной Теоной. В ее глазах стоят слезы, губы дрожат. Парень сжимает руки в кулаки и делает глубокий вдох.

– Офицер, девушка здесь случайно, – прочистив горло, Шон пытается вступиться за подругу.

– Это не имеет значения, – отмахивает Стоун. – Собери вещи первой необходимости. Для нее тоже можешь что-то прихватить. Если ничего нет, на месте ей выделят все, что нужно.

– Семья будет ее искать, – настаивает парень.

– Им сообщат.

– Моя мать тяжело больна, офицер, – Шон приводит еще один аргумент, но Стоун об этом наверняка знает. – Если меня заберут, я не смогу отрабатывать ее лечение.

– Недееспособных родственников новобранцев полностью обеспечивает Корпорация, – чеканит офицер и смотрит на часы в прихожей. – У вас пять минут на сборы.

Осознав, что дальнейшая дискуссия бесполезна, Шон распахивает шкаф и начинает складывать потрёпанные вещи в рюкзак. Гардероб у него весьма скудный, поэтому удается справиться за пару минут. Теона отрешенно наблюдает за происходящим и безмолвно плачет. Для девушки у Шона и правда ничего нет, но, мысленно извинившись перед матерью, он берет с ее полки кое-что из белья и верхней одежды и запихивает в рюкзак.

Лейтенант Грант, тем временем, по-хозяйски расхаживает по квартирке, заглядывая в кухонные ящики.

– Ты этим питаешься? – спрашивает он, показывая на упаковки с модифицированными продуктами. Шон отстранённо кивает, усиленно пытаясь найти свою обувь. – На Полигоне кормят намного лучше.

Сунув босые ноги в обнаруженные под кроватью стоптанные кроссовки, парень бросает на лейтенанта холодный взгляд.

– Я не за жрачкой туда еду, – грубовато произносит Шон. Теона испуганно охает, а приблизившийся к нему офицер, хлопает по плечу.

– Дело говоришь, парень, – благосклонно произносит Стоун. – Пройдешь трёхмесячный курс обучения, возьму в свой отряд.

– Если выживу во время экзамена, – тихо отзывается Шон.

– Выжить придётся, – уверенно заявляет офицер. – Иначе, кто позаботится о твоей матери? Мертвецам льготы не положены.

Глава 3 Маринория

«Маринория – третий по величине остров, ориентированный на использование морских ресурсов, предоставляющий ценные источники питания и жизнеобеспечения. Помимо жилых построек, на территории острова располагается большое количество акваферм, теплиц, заводов по переработке рыбы, складов и морских лабораторий. Основное население состоит из аквакультурологов, исследователей морских биоресурсов и рабочих.»

Это утро для Кассандры Грейсон начинается с череды неприятностей. Сначала не срабатывает будильник, затем оказывается, что отец забыл с вечера зарядить электромобиль и ехать на акваферму приходится в битком наполненном автобусе, который по закону подлости ломается на половине пути. Недовольный народ, толкаясь и возмущаясь, высыпает на дорогу. Кто-то остается ждать следующий рейс, кто-то идет пешком. Кэс примыкает ко второй группе. Обнаружив в толпе несколько знакомых женских лиц, она приветливо здоровается и продолжает путь с подругами по несчастью.

– Говорят, в одном из бассейнов сдохла вся рыба, – делится с ней новостями та, что оказывается к девушке ближе всех.

– Что случилось? – поддерживает беседу Кассандра.

– Оператор перепутал корм и случайно траванул полтонны нерестовых.

– Не знаешь, кто?

– Новенький вроде. Не помню, как его.

У Кэс на мгновение замирает сердце. Если это Дилан, то его наверняка уволят, и они больше никогда не увидятся. А он ей до жути нравится, и она ему вроде бы тоже. Дилан Пирс – единственный из парней на ферме, кто каждый день здоровался с Кэс, а когда выдавалась свободная минутка, подходил поболтать, интересовался, как дела и угощал сладкими пастилками. Остальные ее сторонились из-за уродливого шрама на щеке. В детстве Кассандра неудачно упала и порезалась об стекло. Крови потеряла жуть, как много. Чуть не умерла. Если бы совершенно случайно рядом не оказался доктор, ее бы уже не было в живых. Поэтому для девушки этот шрам вовсе не уродство, а напоминание об удивительном спасении.

– Что же теперь будет? – от душевных переживаний у девушки сипнет голос.

Каковы шансы, что неосторожный оператор не её Дилан? Не особо высокие. Парень пришел работать к ним два месяца назад. Других новичков в штате нет.

– Консервы наляпают и в Гидрополис отправят, – равнодушно пожимает плечами собеседница, по-своему интерпретировав вопрос.

– Это же есть нельзя, – осторожно замечает Кассандра.

– Первый раз что ли? – смахнув со лба пот, отвечает женщина. – Радуйся, что этот деликатес не на твой стол попадет.

Девушка тяжело вздыхает, но возразить не осмеливается. Многие на ферме придерживаются схожего мнения. Если их лично не касается, можно всё. И тухлую рыбу, и гнилые овощи консервировать. Есть-то другим.

Остаток пути проходят в молчании. Все-таки идти по жаре не просто, выматывает. Не до разговоров. Солнце еще только встало, а уже палит во всю силу. Дышать нечем. В небе ни облачка, даже лопасти ветрогенераторов практически не вращаются. Остров больше трех месяцев стоит в тропических широтах, и все жители Маринории изнывают от жары. Рабочим в теплицах особенно тяжко, хотя там и поддерживается комфортная влажность и температура, но правда не для людей, а для растений. Есть конечно во всем этом и положительный момент. В данных широтах отсутствует угроза вируса. А ради собственной безопасности жители готовы терпеть что угодно.

– Вот и пришли, – снова подает голос изможденная попутчица Кэс. Останавливается, чтобы передохнуть, Кассандра тоже непроизвольно замедляет шаг.

У входа на ферму строгий пропускной режим и обычно на стояние в очереди уходит около получаса, но сегодня народу совсем мало. Наверное, из-за опоздания. Основной поток уже прошел внутрь. Кэс пропускает женщину вперед, отметив, что та очень тяжело дышит, на лоснящемся лице выступили красные пятна, и, вообще, выглядит она неважно, болезненно.

Кассандра на всякий случай отступает на пару шагов назад, и оказывается, не зря. Как только ее случайная попутчица заходит в специальную арку с биологическими датчиками, раздается неприятный сигнал, и следом загораются красные лампочки.

Женщину мгновенно обступают мужчины в форме стражей Водного Щита, берут под руки и, не говоря ни слова, уводят в неизвестном направлении. Она кричит, плачет, умоляет отпустить, но все бессмысленно. Ее буквально тащат волоком, а глазеющие работники торопливо достают респираторы и закрывают органы дыхания. Ни капли сострадания и сочувствия в глазах. Только страх. Каждый волнуется исключительно о себе, и отчасти их можно понять. Если женщина действительно больна, то на карантин попадут все, кто находился рядом.

Пропускной пункт закрывается, и оставшиеся снаружи люди испуганно переглядываются, подозрительно косясь друг на друга. Лысый здоровяк резко шарахается от Кассандры и указывает на нее пальцем.

– Вот эта со шрамом вместе с Мелиной шла. Я видел, как они разговаривали, – доносит он высокому стражу, уже начавшему проверку людей с конца очереди.

Кассандра все это время следила за тем, как раз за разом датчик на вирусометре в руках стража вспыхивает зеленым светом. Она почти не сомневается, что женщина не носитель М-вируса, а скорее всего, подцепила обычную простуду, а может температура повысилась от перегрева.

– Со мной все в порядке, – растерянно бормочет Кэс, когда до нее наконец доходит, что говорят о ней.